У меня куча фотографий и картинок, но я не знаю, какие ставить в этой статье. Ставить свои надоело, да и не скромно это, посему ставлю те, которые как бы и не по тексту, но если подумать, то в самый раз...
«ГОСПОДА ЮНКЕРА, КЕМ ВЫ БЫЛИ ВЧЕРА?..»
Переживаем распад Союза.
Я – старлей, замкомбата.
ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ
Тихо завершил существование и был стерт с карты мира великий СССР.
Развал страны шел под молчаливое согласие массы низов и резвое перекрашивание мастей продажными верхами, склонных к мимикрии во все времена. Наверное, именно так всегда и рушились великие империи, великие государства: тихой сапой, неожиданно и вместе с тем неуклонно.
И только некоторые, находившиеся в самом низу иерархической лестницы, редкие общественные институты и структуры старого строя продолжали функционировать. По инерции выполняя функции, возложенные на них ныне уже не существующей властью почившего в бозе государства.
Верхи перестраивались, уже присягали на верность новым хозяевам, проворачивая свои темные делишки под шумок неразберихи. При этом стремясь сделать все возможное, чтобы под благовидным предлогом «заботы о народе» остаться при кормушке власти, ну или как минимум не потерять хлебной должности.
Ну что ж, эти желания вполне можно было бы квалифицировать как человеческие слабости, не заслуживающие серьезных укоров, если бы не одно большое «но».
Почему все благие намерения исполнялись через известное всем, простите, заднее отверстие? Почему так по-хамски обращались с людьми? Я с чистой совестью могу обвинять власть, потому что я не просто свидетель, я находился в гуще событий. Противно, что, поступая мерзко, верхи так часто упоминали с гордостью: «Мы из народа! Мы во власть – прямо от сохи!»
Живым организмом – болеющим, страдающим, мятущимся - была в те нелегкие годы распутья уже не Советская армия.
СКАЗОЧНИК БОЖЕВОЛЬНЫЙ
31 ноября 1991 года – знаменательная дата. Меня назначили заместителем командира батальона! Танкового батальона 405 мотострелкового полка города Ахалцихе 147
ахалкалакской мотострелковой дивизии.Утренний развод. Я исполняю обязанности комбата. Рулим на пару с зампотеха батальона Федорычем. Я – всего лишь старлей, молодой и по возрасту и по должности – совсем недавно служил ротным при этом же батальоне. Федорыч намного старше нас всех. Мы его крепко уважаем.
Комбата еще не назначили, и история затягивается. Я не могу или, вернее, не хочу ходить на совещания в полк, туда по обоюдной договоренности ходит Федорыч, доводит до меня решения-распоряжения, а я уже рулю в батальоне.
Командир полка уходит, оставляя нас. Он отличный мужик, человек с большой буквы, побольше бы таких. Бывший морпех под два метра ростом. Фамилия у Андрея Ильича интересная – Божевольный. Мы его в батальоне по-доброму звали сказочником из-за его привычки прислонять тыльную часть руки-лапы ко рту и на весь полк вещать байки бархатным баском.
Он классно пел под гитару, почти как Высоцкий, но без надрыва, наоборот, солидно, с достоинством. «Господа юнкера, кем вы были вчера?..».
Он-то меня и благословил на женитьбу, предложил еще в 1990-ом сыграть свадьбу в родном полку.
- Спасибо, но мы дома справим, а то перед родителями неудобно, - хором ответили мы с невестой.
МУЖЧИНЫ И МУЖИКИ
У нас тогда пошло деление на мужиков и мужчин. Мужчина по определению считался выше. Придумал классификацию то ли взводный 1 танковой роты Пашка Иванов, то ли командир 2 танковой роты Валерка Хлыпало.
Солдаты полка повадились сначала по-тихому, а потом пачками убегать в свои новообразованные государства. У офицеров тоже началось брожение в умах, выражавшееся в бесконечных беседах о политике в каптерках.
Только в нашем батальоне мы жили спокойно.
Дружный был у нас батальон, в нем служили мужчины, не «мужики». Конечно, мы постоянно вели разговоры с отчаявшимися солдатами и сержантами, приводя им доводы простые и сильные в своей простоте. Убежите, мол, ребята, без документов и без приказа об увольнении - в новом государстве всё равно вас ждет армия, туда призовут всех, кто не отслужил. Так что поймите, пацаны, лучше потерпеть до осени 1991-го, а кому и до весны 1992-го. И уехать с чистой совестью, ну и, само собой, со всеми необходимыми документами, подтверждающими отданный долг и верность забывшей нас родине.
Нам прекратили платить денежное довольствие, то бишь получку. Как выживать? Ели-еле сводим концы с концами.
Снял квартиру у армянина в доме, где преобладающий контингент - грузины. Вроде смирные, не трогают.
Свет дают только по вечерам. И то все реже и реже. Отопление не включили, в комнатах дубняк. Знакомые ставят дровяные печки. Представляете, в многоквартирных домах из окон торчат трубы?.. И я принес печку, а где взять дрова? Дрова в горах проблема больша-а-ая. Жену безумно жалко, она в жутких условиях вынашивает нашего первенца. Пищу Светка готовит по ночам. Бесхитростный женский подвиг. Или доля офицерских жен.
Вместо получки командир приказал на свой страх и риск выдать НЗ. Спасибо!
Однажды подфартило, приволок домой тушу барашка и что-то еще съестное по мелочи. Но лучше всего запомнился именно тот барашек. Праздник в семье.
УСТАВ ПИСАН КРОВЬЮ
В казармах относительно тепло - в полку своя котельная, но подача тепла все сокращается. Вымораживают, что ли? На выносливость проверяют? Все это было бы смешно… и так далее.Утро, полковой плац. На построении полка командир вдруг обрывает стройную речь и, глядя поверх голов, орет:
– Что он делает?! Чей часовой?!
Поворачиваемся и видим, как часовой на посту складов неприкосновенных запасов вооружения и боеприпасов подходит к воротам, возле которых стоит неизвестный гражданский. Гражданский копошится за пазухой и… стреляет! Выстрелы рвут тишину, выстрелы, выстрелы!
Командир от бессилия кричит:
– СВД мне! - но дело это не быстрое.
Летит бронегруппа от разведчиков, на бардаке усиление караула. По прямой метров двести, но по горной дороге получается в разы больше. Пока домчались по извилистому серпантину… Всё. Восемь пуль изрешетили старый афганский бронежилет.
Солдатик захотел прикурить? Сигарета лежала рядом.
Труп на плацу. Командир твердит про устав, про то, что запрещено часовому на посту. Солдаты в колонне по одному проходят мимо убитого. Цинично, но действенно: больше трупов не было. В мозгах звучит фраза, знакомая с курсантских времен: «устав написан кровью».
Убийцу увезли на белых «жигулях». Этот белый «жигуль» шестой модели не давал покоя нам и нашим соседям из 10 дивизии ни днём, ни ночью. Но другие их попытки напакостить были тщетны.
ОРУЖИЕ СДАТЬ!
Командир ушел. Прощайте, товарищ подполковник!
Нам представили нового комполка. Подполковник Кочуг - молдаванин. Посмотрим, сладимся ли? Помнится, когда Кочуг был начальником штаба полка, мы, бывало, ссорились из за нарядов… И то правда! Наш батальон заколебали: то в караул, то в наряд! Ночь отоспались, и снова под ружье. В других-то батальонах солдат почти нет. Поэтому все повесили на наш и на сводные со всего полка. Через день на ремень. Плюс дежурства в танках, в бронегруппе, а офицеры, помимо караулов и нарядов, на протяжении ночи обязаны охранять сон солдат. В свободные ночи - ежечасная проверка караула и постов, но зато можно было поспать до 10 утра.
Спали порой в одной комнате несколькими семьями, особенно когда все мужики уходили в ночь. Как во сне вспоминается: зимняя ночь, луна заглядывает в окно слабо освещенной казармы, в руках сжат автомат. Слежу за местностью. Завтра солдатам в караул, сегодня они только сменились – охраняю их сон. Жена спит в каптерке на столе. Дома одну боюсь оставлять, да и холодно там. Потом мы стали жен водить ночевать друг к другу.
Тогда к Вовке Краснову (СПНШ батальона, его домик находился за забором полка, рядом с общежитием офицеров) стекалось до пяти-шести семей и еще кто-нибудь из женатиков, не стоявших в наряде. Обязательно просили оружие у командира, пистолет и автомат, но втихаря. Мужики укладывались у входа и окна, у девчат под
подушками лежали гранаты. Грузины нервы трепали постоянно, расслабиться не давали. То нам, то соседней дивизии. Так, ерунда, незначительные провокации для больших дяденек из штабов.
Пронесся по гарнизону приказ командующего: офицерам сдать оружие, у нас мир! И больше не сметь выдавать!
Полк кипит от возмущения. Почему нам не доверяют? Мы взрослые люди, у нас жены, живем в городе, а не только в военном городке. Может, и в караулы оружие не брать? С голыми руками переть на медведя? В конце-то концов, есть понятие личное оружие офицеров!..
«Оружие сдать!»
ДРАКА
Иду с обеда в полк, поднимаюсь по скользкой тропинке между частных домов, гололед. Снежная зима - редкость в Ахалцихе. По сравнению с Ахалкалаками, маленькой грузинской Сибирью, Ахалцихе - благодатное место, райский уголок. Рядом Боржоми, Абастумани, где еще русские царевичи лечились. Сии удовольствия не про нас.
Вот забор и пролом. За ним дом Володи Краснова и офицерское общежитие, чуть далее опять забор и штаб полка. Возле первого пролома стоят два грузинских сопляка лет пятнадцати-шестнадцати. О! Гляди-ка, детишки у боевой гранаты усики разжимают, движения неумелые, е-мое! Сжимаю идиоту пальцы. Они шумят, отбиваются! Я не разжимаю ладони, падаем и катимся кубарем вниз до самой дороги. Вскакиваю, ору на пацанов:
- Вам что, жить надоело, придурки бестолковые?!
Громко топоча, сбегается местная молодежь, их много, они вооружены палками, кольями, ремнями и железными прутьями.
Попал… Японский городовой! Так это ж «метатели»!
Надежда на мирный душевный разговор с молодыми агрессивными националистами пропадает с первым замахом подбежавшего! Мысль: буду дубасить одного, пока не упадет. Потом займусь следующим! Увернусь и опять!.. Закон драки. Спину пронзает дичайшая боль.
Бью наотмашь. Озлобленные оскаленные лица мелькают в бешеном ритме. Брызжет кровь. Лицо, нос, кровь. Боль в спине, лишь бы не упасть… Лицо, удар, кровь. Уход. Один оседает, следующий… Лицо, удар, треск…Следующий…
- Николаич, стой! Стой, Николаич! Стой, тебе говорю! – меня кто-то держит. Володя Краснов. И наши офицеры с общаги.
Националисты стремглав разбежалась. Спасибо моим, вовремя успели.
КАКИЕ ЛЮДИ! ДА С ОХРАНОЙ!
Посыльный прибежал, командир вызывает. Захожу в кабинет.
- Товарищ полковник, старший лейтенант…
- Доложите, что случилось.
Докладываю.
- Пытался отобрать у подростков боевую гранату.
- С тобой все в порядке?
- Так точно!
- А почему комбинезон в крови?
Смотрю, танковый комбез весь кровью пропитался. А на лице всего одна царапина, разок задели.
- Иди-ка ты домой, старлей.
- Благодарю, товарищ полковник, но нет, мне в батальон нужно.
- Считай это приказом. Подожди… На моей машине поедешь…
Эх, круто я подкатил на уазике кэпа к подъезду. Да еще с охраной!
Поднимаюсь домой, жена что-то заподозрила, потом кровь на зимнем комбезе углядела, заохала… Я ей наврал, откуда взялась кровь. На ходу выдумал.
Пытаюсь раздеться – дикая боль. От супруги уже не укроешься. Света, испуганно причитая, помогает снять форму. Стягивает с меня тельник.
-Ой, Олежка, что у тебя со спиной?!.
А спина - сплошной кровавый синяк. Хорошо юнцы отметелили, с душой!
Да, спокойное, мирное население, так, озоруют иногда, не более...
«ЧТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ТВОРИТСЯ?!»
С неделю провалялся, мерз в стылой квартире, зато отоспался.
И опять понеслось: наряды, дежурства, караулы, бронегруппы…
В полку поднялась буза. Требуют у начальства: верните нам оружие! Нет, не возвращают. Чуть погодя Кочуг согласился выдать автоматы офицерам, живущим вне гарнизона, и по одной штуке на подъезд. Не минуло суток, как на подполковника какой-то гад настучал. Последовал приказ сдать личное оружие. Нехотя сдали.
Бузили до ночи. Тут еще очередная банда едет… как так? Ночью пришел домой. Жена не спит, мучается от токсикоза в ледяной нашей избушке. Растопил печку, жена накормила чем бог послал. Спал, укутавшись в вязаные кофты, под двумя одеялами, а сверху шинель и танковый комбинезон.
Бух, бах, бабах!.. Раздался мощный взрыв. Стекла повылетали из окон! Я соскочил с кровати, прижался к оконной раме. Вдалеке, в районе полка, полыхают взрывы! Пипец. Как пить дать банда. Теряюсь в догадках. Отчетливо слышу грохот боя, стрельбу... Пулеметные очереди, автоматные… Одиночными залпами бахают танковые пушки. Что предпринять? Идти не идти? Пока нервно и напряженно думал, машинально оделся.
Жена прижалась к стене, севшим голосом шепчет:
- Олег, что это?
Лгу равнодушно, даже безмятежно:
- Учения, Светик, прости, забыл предупредить. Перепугалась?Оружия нет, как прорываться? А, суки, даже пукалку отобрали! Хватаю гранаты. По закону жанра скоро за мной придут. Я - исполняющий обязанности комбата. Приоткрыл входную дверь – кажется, в подъезде тихо.
- Светуль, мне надо идти, я вернусь.
- А как же я?
Мысли как молнии. Что делать? Жена беременная, бежать не может. Стрельба продолжается. Полк ведет бой. Настоящий бой.
Кто из офицеров прорвался? Наверное, в городке многих положили…
Солдатики отстреливаются. Молодцы.
- Светочка, вот тебе граната, стоишь здесь, если что, бросай в коридор к двери. Главное, из-за стены не высовывайся.
- А потом?
- Потом я приду! Целую!
А вдруг своим уходом я ее предал?! Не уберег?!
- Прощай.
Выбегаю в подъезд. Мчусь к выходу. На улице куча биджориков. Разжимаю усики на гранатах. Держу в обеих руках по гранате. Зубами сомкнул кольцо. Лечу, дико вопя. Местные сиганули в разные стороны. Стиснул зубы. Прорвался…
Навстречу посыльный.
- А ну стоп! Что в полку? Ты как здесь оказался?
- Не знаю, - с акцентом отвечает солдат-узбек. - Я за вами, посыльный…
Бежим вместе. Попадаются местные, они с любопытством глазеют то на нас, то в сторону полка. Странно себя ведут, не нагличают, нас не преследуют, не тормозят, не нарываются, не стреляют… У них в глазах плещется ужас, а не угроза.
Да что, черт побери, творится?!
СЛАВА БОГУ, ЭТО НЕ БОЙ
И вот я в штабе полка. Мне докладывает зампотех Федорыч:
- Наши в парке готовят технику, заводят танки.
И до меня медленно начинает доходить, что произошло в полку.
Боя нет. Взорвались полковые склады, которые продолжают взрываться. Снаряды летают. Жертв нет.
Слава Богу, это не бой. После пережитого взрывы складов - детский лепет, чепуха, игрушки…
Получаю задачу от командира полка. Лечу в батальон, кругом что-то искрит, падает, плюхается, свистит. Солдат, что не заняты в парке, вооружаю. Часть отправляю на усиление штаба полка, остальных - по боевому расчету. Солдатики ведут себя уверенно, без паники. Приказываю сосредоточиться с безопасной стороны батальона, защищенной от полета болванок. Выбегаем с солдатами в сторону штаба. Передвигаемся короткими перебежками. Бах! Плюх! Бумс!
Добежали. Все нормально. Передал солдат.
Б…, где мои офицеры?
- Где офицеры?!
- Они в парке, товарищ старший лейтенант!
- Как?!
- Да стопудово! Там Хлыпало, Иванов, Шевченко, Федин…
- Отлично!
Склады взлетели на воздух, зато нет побоища, это уже хорошо. Командир ставит задачу танки не выводить, только усилить бронегруппу и занять оборону вокруг полка. Да она уже занята. Для порядку разве что.
КТО ЧЕГО СТОИТ
Собрались офицеры батальона. Все: взводные, ротные, управление батальона. Нет только замполита. Отправили гонцов за нашими супругами. За моей Светой пошел
Валерка Хлыпало с двумя вооруженными солдатами. На ночь всех офицерских жен с детьми собрали у Володи. Тесно. Зато тепло и безопасно.Всю ночь носились, дежурили, выгоняли танки, ставили на место не задействованные.
Светает. В утренних сумерках видно, как вся территория полка сплошь усеяна осколками снарядов, гранат, крупными обломками и железками, с виду пугающими. Валялись и цельные снаряды от 125-миллиметровых танковых пушек. Эти снаряды считались НЗ нашего батальона...
Окончательно рассвело. Вот тут мы и оценили на трезвую голову, кто на что горазд и кто чего стоит. Намекну. Наш замполит, к примеру, так и не пришел ночью на помощь, появился лишь утром к разводу. Он был не одинок в поступке. Но таких, к счастью, все ж мало в нашем полку.
Свой маленький подвиг совершили те, кто сломя голову примчался из военного городка под названием «Одиннадцать домиков». Они спешили мимо складов, которые, к слову сказать, взрывались до утра. И каждый из жителей городка думал примерно как я: полк ведет бой! И каждый принял для себя важное решение.
Те, кто прибежали на взрывы позже, но все-таки прибежали, чувствовали неловкость. А те, кто вообще не явились, бесстыже смотрели в глаза и свысока над нами потешались, в открытую говоря, какие же мы дураки…
Самое смешное, что местные были страсть как напуганы. Они, бедняги, думали, что турки вошли в город. А у грузин страх перед турками в генах. И молились они тогда только на нас и за нас. Пока не узнали что почём.
Кстати, два наших прапорщика-грузина соизволили появиться в полку только через несколько дней после взрывов. Отсиживались.
Евгений Иванцов
5 декабря 2010 в 12:59
Спасибо, Олег! Такого я еще не читал. Простая история предательства страны, армии и народа в целом. И мы сами в этом виноваты, поддались на пение сирен, на прелести Запада и прочую шелуху, вроде свободного рынка и предпринимательства (это я уже и о себе). И всегда применяется метод - разделяй и властвуй. Вот мы все народы, чего же там врать, перегрызлись между собой под «мудрым» руководством своих правителей. ИМ так легче править. Бараны всегда послушно идут на бойню.
Свежие комментарии