В воскресенье, 9 июля, не стало художника Ильи Глазунова. Месяц назад он отметил свое 87-летие. О том, что это был за человек, чем он жил, о чем мечтал и что исповедовал, вспоминает обозреватель "Комсомольской правды", Евгений Черных, который много раз встречался с Ильей Сергеевичем.
— Глазунов оставил свыше 6 тысяч монументальных полотен, портретов, пейзажей.
Было больше, да часть, увы, потеряна. Или уничтожена. Как, например, дипломная студенческая работа «Дороги войны» о трагическом бегстве 41-го. Ее признали чуждой принципам соцреализма. Хотя маленький Илья сам прошел с отцом эти дороги, спасаясь от немцев. Зато завершено монументальное «Раскулачивание» — главное дело последних лет. О трагедии российского крестьянства. И лучшее признание — слезы на глазах у тех, кто подолгу стоит у картины.
Есть основанная Ильей Сергеевичем Российская Академия живописи, ваяния и зодчества И. С. Глазунова. У него много учеников по всему миру. Одна из учениц стала официальным портретистом Папы Римского в Ватикане. Есть дети, Иван и Вера, тоже художники. Внуки и внучки. И это главное. Все остальное — суета, считал он. Тусовки культурного отечественного бомонда - их Илья Сергеевич всегда игнорировал. Как и слухи, ярлыки, сопровождавшие всю его жизнь.
На Всемирном русском соборе в храме Христа Спасителя Глазунов призвал учиться у братьев-евреев, создать свою Лигу защиты православия и русского народа. Аплодировали стоя. А на новый собор не позвали. Экстремист! Ну-ну, проходили. И монархистом обзывали, черносотенцем, антисоветчиком. Конъюнктурщиком, придворным живописцем. Да взгляните на физиономии прогремевшей на весь мир «Мистерии ХХ века», вызвавшей недовольство, мягко говоря, Андропова, Суслова! Или на «Рынок нашей демократии» — укор уже новым вождям!Мистерия XX века
Рынок нашей демократии
Впервые я узнал о Глазунове в далеком 1972 году. Студент журфака Ленинградского университета, приехавший из глухой деревни, живо интересовался культурной жизнью. Приятель-старшекурсник дал почитать нашумевшую книжку Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь». Мол, там под псевдонимами выведены «антисоветчики» Глазунов, Солоухин, Евтушенко. Из этой троицы я знал только Евтушенко. И надо же, вскоре в ленинградском Доме офицеров открылась выставка картин неведомого мне Глазунова. Пошел посмотреть на «вражину-антисоветчика». С критическим настроем. Но, увидев картины из истории России, иллюстрации к Достоевскому, того же «Мечтателя», враз полюбил их. А когда через несколько дней повел туда друзей, выставку «антисоветчика» уже прикрыли. Досрочно.
С Ильей Сергеевичем лично познакомился уже в этом веке. Будучи журналистом «Комсомолки». Очень горжусь этим знакомством, встречами, интервью, долгими многочасовыми разговорами о России. О своих картинах Глазунов говорил мало, считал, что их просто надо смотреть.
Вот выдержки из интервью художника «Комсомолке» разных лет
"С помощью «Комсомолки» меня, антисоветчика, приняли в Союз художников СССР!"
- В 1967 году я в качестве специального корреспондента "Комсомольской правды" ездил во Вьетнам, воевавший тогда с американцами. Сделал полторы сотни работ, выставку "Дни и ночи Вьетнама" провел в Ханое и Москве. Только после этого "антисоветчика" Глазунова приняли, наконец, в Союз художников СССР. С помощью "Комсомолки"! Спасибо любимой газете.
С вином завязал в День Победы
- Вы исповедуете героический пессимизм. Почему?
- Оптимист — плохо информированный пессимист. Пессимист видит временную победу зла над добром. Оттого и страдает. Но Спаситель сказал: «Врата Ада не одолеют Церковь нашу!» Героический пессимист стойко преодолевает все невзгоды. Государь Александр I вручал воинам знак отличия «За стойкость при поражении». Когда враги были многочисленнее, но русские не бежали с поля боя, стояли до конца, сомкнувшись в каре у двуглавого орла, символа православного царства. Я тоже хотел бы когда-нибудь получить такой знак.
- Многие ваши полотна посвящены истории Отечества. Вышли увесистые тома «России распятой». Да и все разговоры, по себе хорошо знаю, непременно сводите к арийцам, славянским князьям, о которых можете рассказывать часами то, чего не встретишь ни в одном учебнике…
- Меня совершенно не интересует космос, что там летает, падает. Я 8 раз сдавал алгебру. Утешение было одно: у Пушкина стоял ноль по математике. Хотя это слабое утешение… Но история притягивала всегда.
История России очень извращена. Я в меру своих скромных сил хочу восстановить истину, рассказать и показать, как жила на самом деле моя страна. Везде и всюду, где бывал, а бывал я во многих государствах, искал в архивах материалы о нашей исторической прародине. И, не побоюсь сказать, сделано много открытий. О них и пишу в «России распятой». Вторая причина появления этой исповеди художника и гражданина: обо мне распускали много небылиц и откровенного вранья. Вот самый скромный пассаж: «Глазунов залпом, как всегда, не отрываясь, выпил стакан виски и бросил его в фальшивый камин». Камин, как видите, настоящий. И я никогда не пью ничего, кроме воды и сока.
- Так уж и никогда? Но трезвый художник - нонсенс!
- Был грех. 9 мая 1945 года. Сижу в квартире двоюродных сестер в Петербурге. Вдруг крики во дворе: «Война кончилась!» Соседка стучится: «Илюша, победа! Всем лишнюю пайку хлеба сейчас давать будут! И даже вино!» Пошел в магазин, получил. Выпил в одиночку вино. И всю ночь в туалете провел. Унитаз был железный, весь в окалине, как у Раскольникова. Видно, дерьмовое вино дали. С тех пор не могу видеть алкоголь. К счастью. Ведь если бы пил, возможно, до 80 и не дожил. И уж точно не сделал бы все то, что успел".
В 60-70- х годах Глазунова в СССР гнобили как антисоветчика, диссидента, мешающего строить коммунизм. Были большие проблемы с выставками, мастерской, жильем. Зато на Западе он был очень популярным. Не как диссидент, а благодаря таланту! Недаром Папа Римский, президенты, премьеры, короли, министры, звезды мирового кино считали за честь иметь портреты кисти русского художника. Рисовал он и самых красивых, знаменитых женщин планеты. Индиру Ганди, Клаудиу Кардинале, Джульетту Мазину, Беату Тышкевич... Сама Джина Лоллобриджида два года атаковала советское руководство, чтобы опального живописца выпустили в Италию рисовать ее портрет. Актриса добилась своего.
- Встреча была очень горячей, - вспоминал Илья Сергеевич. - Как молоды мы были! Приятно, что мой портрет Джины находится на ее вилле в Риме на знаменитой Аппиевой дороге, где когда-то шли отряды Спартака.
- Что ж сами-то не остались на той вилле, Илья Сергеевич? Говорят, Лоллобриджида была в вас влюблена!
- Но я был женат на самой прекрасной женщине - Нине Виноградовой-Бенуа. Джина не понимала, почему я возвращаюсь в Москву, фактически, в тюрьму. Действительно, мог остаться в Риме, где моя выставка имела большой успех. На эту тему со мной говорили деликатно Феллини, Висконти. Предлагали выбрать свободу. Оставляли президенты, короли, которых рисовал.
Тот же премьер Баварии Штраус приглашал жить в ФРГ. Мол, все честные люди уезжают из Советского Союза. Я спросил его: «Господин Штраус, когда Германия лежала в руинах, почему вы не поехали на Канарские острова, а полностью отдали себя восстановлению своего государства?" Кажется, он понял мой отказ.
Для меня Родина не та страна, где больше платят и лучше с жильем, питанием. Это тайна - понятие Отечество, земля отцов, Великая Русь.
Мой отец, историк Сергей Федорович Глазунов, дружил со знаменитым социологом Питиримом Сорокиным, которого ныне изучают во всех университетах мира. В 1922-м тот сказал: «Сережа, Россия перестала быть нашей. Уедем!" Сорокин осел в Америке. Позже даже возглавил Социологическую Ассоциацию США. А отец остался. Умер в блокаду. Как я мог предать его память?

Перед грозой
Я русский. И хочу приносить пользу моему народу. Русский - тот, кто любит Россию. Много иностранцев участвовало в могучем созидании нашего Отечества, любили его. Исаак Левитан – наш гений. Я совсем еще молодым ездил в Плес, жил там, чтобы приобщиться к духу Левитана, дрожанию березок...
- Понимаю, любовь к России, ее истории перешла от отца...
- Да. Он привозил меня совсем ребенком на Волхов, показывал древние курганы, рассказывал легенды о похороненных в них богатырях. Захватывало дух от этих легенд, красот природы.
Многие мои картины посвящены именно истории Руси. Как и книга "Россия распятая", которую я продолжаю писать. Сегодня как никогда мы должны вновь вернуться к нашим корням. Народ, не помнящий свою историю, не имеет будущего.
- Символично, что рядом с Вашей галереей возвышается возрожденный Храм Христа Спасителя. Могли вы думать об этом в далеком 1962 году, когда создали клуб любителей русской старины "Родина"?
- Вопрос восстановления взорванного Храма мы обсуждали в клубе, конечно. Но сами считали фантастикой в ту пору. Главной задачей было остановить продолжавшееся массовое уничтожение церквей. Хрущев демонстративно порвал мое письмо в защиту храмов, которое ему передал Сергей Владимирович Михалков: «Тут людям жить негде, а он о церквях беспокоится!» При Никите Сергеевиче, кстати, больше храмов взорвали, чем при Ленине-Сталине. Полная бесовщина!Кижи
Когда же я устроил в клубе фотовыставку разрушенных большевиками храмов, "Родину" разогнали. Но голь на выдумки хитра. На базе "Родины" мы создали Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. А вскоре сам Хрущев вылетел из Кремля. Общество же наше осталось.
- Слава Богу, канули в прошлое времена гонений на церковь, когда слово "патриот" было бранным.
- Так-то оно так, но... В 90-е я выиграл конкурс на реставрацию, реконструкцию Большого Кремлевского дворца и 14-го корпуса Кремля. В Кремле на одной церемонии меня взяла под локоток жена президента Бориса Ельцина, отвела в сторонку: " Илья Сергеевич, у меня к Вам личная просьба."
- Какая? Я буду счастлив выполнить!
- Перестаньте говорить - «русские!» Говорите – «россияне».
- Наина Иосифовна, я с вами совершенно согласен! Но у меня есть друг, очень близкий. Из Казани. Я с ним учился. Потрясающе талантливый человек. Любит Россию. Я назвал его россиянином. Он обиделся. "Какой я россиянин? Я татарин!" Проверял это словечко на других друзьях, гражданах России - армянине, грузине. Тоже обижаются!" Так что не смог выполнить личную просьбу Наины Иосифовны Ельциной.
Но до сих пор у нас стесняются официально говорить о русском народе. Считая это шовинизмом. Боязливо маскируют под безликий новодел – «россияне». Разве что когда в 2008-м разгорелся грузинский конфликт, осторожно заговорили о русских. И опять тишина... Видно, такой уж удел у русского народа - о нем вспоминают лишь в годину лихих испытаний, когда больше опереться не на кого. Как это было со Сталиным, заговорившим вдруг в годы войны о славных русских предках - Александре Невском, Дмитрии Донском... Даже тост поднял вождь за великий русский народ!- И кто ваш исторический идеал правителя, Илья Сергеевич, коль Сталина с Лениным вы не любите?
- Русская монархия, которая могла бы, на мой взгляд, возродиться. И возродить Россию. Из русских Императоров я особенно люблю Павла, Николая Первого, Александра Третьего. Николай повесил всего пять негодяев-декабристов, поднявших бунт на Сенатской площади, убивших героя войны 1812 года Милорадовича. И этим самым на сто лет отодвинул русскую кровавую революцию, которую декабристы хотели совершить по примеру английской, французской. Жаль, что Николаю Второму не хватило решимости покончить с новыми революционерами-ленинцами, как его венценосный предок. А мой политический идеал - Столыпин. Он бы смог предотвратить кровавую российскую смуту 17 года, как покончил с первой русской революцией 1905 г. Но премьера коварно убили.
- Столыпина, кстати, убили в Киеве. Следите за тем, что происходит сегодня на Украине, Илья Сергеевич?
- Трагедия Украины - моя боль. С юности я был влюблен в Киев, древнюю столицу русского народа. Даже хотел остаться там навсегда. Монахом Киево-Печерской Лавры.
- Да что вы?
- Встретил там седого высокого старца Тихона. Сурово благостного, словно сошедшего с древней иконы. Глаза из-под мохнатых бровей светились добротой. Почему-то я сразу поверил, что именно он благословит меня и поможет принять здесь монашеский постриг. "Тебя звать-то как?" - спросил старец. "Илья", - отвечаю робко. - "Это значит, Богом данный, имя обязывает". Выслушав меня, старец вздохнул: " Верно, сынок, мир во зле лежит. Вот мы, рабы Божии, здесь и отгородились от мира, чтобы за вас молиться. А ты со злом в миру бороться должен талантом и разумением своим. Притчу о зарытом таланте знаешь? Мое тебе напутствие: поступай в свою Академию художеств, учись хорошо и пока не думай о подвиге монашеского обета. Бог дал тебе талант, а это могучее духовное оружие для житейской брани со злом. Рано тебе думать о монастыре, познай жизнь, искуси ее, преодолей, а потом, через много лет, если не передумаешь, Господь сподобит тебя уйти за стены монастырские. Ведь я, раб Божий, две войны прошел, прежде чем здесь, в лавре, доживать отпущенные мне Богом дни." И осенил крестным знамением. Я часто вспоминаю этот разговор, так повлиявший на всю мою будущую жизнь. Потом мы несколько раз встречались с Тихоном.
Позже, студентом, я был на творческой практике в Каневе, где похоронен Тарас Шевченко. А в 1989 году открылась моя выставка в киевском Музее украинского изобразительного искусства. Тогда-то мне и показали закатанную в асфальт могилу Столыпина. Я пошел в ЦК Украины, добился восстановления могилы, надгробия Великого Реформатора. Выделил на это часть денег, вырученных за продажу билетов на мою киевскую выставку, куда народ стоял часами в очереди. Остальные деньги отдал на реставрацию музея Шевченко в Каневе и ремонт Киево-Печерской лавры, древней святыни русского народа.
Мне жутко от того, что происходит сейчас на Украине. Уверен, Богдан Хмельницкий, воссоединивший в 1654 году два братских народа в древнем Переяславле Русском под Киевом, проклял бы тех, кто в наши дни порушил и осквернил дело всей его жизни, кто со злобным упорством подтачивает корни единого славянского древа. Нынешняя киевская банда правителей, не имеющих отношения к славянству, не просто стравливает украинский и русский народы. Она толкает мир к Третьей мировой. Поэтому я всей душой поддерживаю Владимира Владимировича Путина в его желании возродить Россию и не дать ее растоптать.
- Как вас хватает на все, Илья Сергеевич? Картины писать, книги, с учениками в Академии заниматься?
- Я делаю Божье дело, верю в это. И потому Бог дает мне силы, и эти силы неисчислимы. Даже из-под крышки гроба я буду стрелять и кричать: «Слава России!»
Свежие комментарии